– Перед глиняными людьми. Не знаю отчего, но само ихсуществование вселяет ужас в душу мою.

– Мы все испугались тогда, Мендореллен, – уверилГарион.

– Я никогда ничего не боялся раньше, – спокойноответил Мендореллен.

– Никогда?

– Даже в детстве. Но меня дрожь взяла при виде этихглиняных чудовищ, и отчаянно хотелось убежать – Ты ведь не сбежал, а, наоборот,храбро дрался.

– На этот раз да, – признал Мендореллен, – ночто будет в следующий?

Теперь, когда страх нашёл дорогу в сердце моё, кто можетсказать, когда он снова вернётся? В какой-нибудь отчаянный час, когда успехнашего дела будет висеть на волоске, вдруг мерзкий ужас сожмёт холодной рукойглотку и превратит в жалкого труса? Эта мысль гложет мозг, и я смертельностыжусь своей слабости и бессилия.

– Стыдишься? Потому что испытываешь простыечеловеческие чувства? Ты слишком строго судишь себя, Мендореллен!

– Ты в доброте своей находишь предлог, чтобы оправдатьменя, юноша, но порок мой слишком гнусен. Всю жизнь стремился я к совершенствуи почти достиг цели, но теперь именно это превосходство над другими, которомудивился мир, запятнано и унижено. Как горько сознавать подобное!

Он повернулся, и Гарион с испугом увидел, что в глазахрыцаря стоят слёзы.

– Не поможешь ли мне надеть латы? – попросилМендореллен.

– Конечно.

– Чувствую острую необходимость одеться в сталь. Этоукрепит моё трусливое сердце.

– Ты не трус, – замотал головой Гарион.

– Только время это покажет, – печально вздохнулМендореллен.

Когда настало время прощаться, королева Ксанта выступилавперёд:

– Желаю всем успеха. Я помогу вам в поисках чем тольковозможно, но дриады неразрывно связаны узами жизни со своим деревом. Мой дубочень стар, и я должна о нём заботиться.

Она нежно взглянула на исполинское дерево, чернеющее вутреннем тумане.

– Мы в рабстве друг у друга, но это рабство,порождённое любовью.

И снова Гарион почувствовал то же слабое прикосновение ксердцу, испытанное вчера при виде дерева-исполина. Но на этот раз он ощутил,что дуб прощается и предостерегает его от неведомой опасности.

Королева Ксанта обменялась испуганным взглядом с тётей Пол ипристально посмотрела на Гариона.

– Мои младшие дочери проводят вас к реке, котораяслужит южной границей нашего леса, – продолжала она. – Оттуда вылегко найдёте дорогу к морю.

Голос, казалось, не изменился, но взгляд почему-то сталзадумчивым.

– Спасибо, Ксанта, – тепло поблагодарила тётя Пол,обнимая королеву дриад.

– Если сможешь передать Борунам, что Се'Недра здорова иосталась со мной, императору станет хоть немного легче.

– Обязательно, Полгара, – пообещала Ксанта.

Они сели на коней и в сопровождении полудюжины дриад,порхавших впереди, словно бабочки, направились к югу. Гарион почему-точувствовал, что ужасно угнетён, и, почти не обращая внимания на окружающих, вполном молчании ехал рядом с Дерником по извилистой лесной тропинке.

Около полудня тени под деревьями сгустились, и друзьям сталоне до разговоров. Предупреждение, прошелестевшее в листве старого дуба,казалось, тысячекратно повторялось остальными деревьями, слышалось в каждомскрипе ствола и трепете тонких веток.

– Должно быть, погода переменится, – решил Дерник,глядя вверх. – Хотел бы я увидеть небо!

Гарион кивнул, пытаясь заглушить ощущение надвигающейсяопасности.

Во главе кавалькады ехали Мендореллен в латах и Бэйрек вкольчуге; Хеттар, запахнувшись в куртку с нашитыми стальными пластинами,держался сзади.

Казалось, всех одолевает зловещее предчувствие беды. Мужчиныдержали оружие наготове, постоянно обшаривая глазами густые заросли.

И в этот момент весь лес наполнился толнедрийскимилегионерами, поднимавшимися из кустов или выходившими из-за деревьев. Они непытались нападать, просто стояли, выставив короткие копья, сверкаяполированными стальными нагрудниками.

Бэйрек выругался, Мендореллен резко осадил жеребца.

– В сторону! – приказал он солдатам, опускаякопьё.

– Полегче, – предупредил Бэйрек.

Дриады, испуганно взглянув на солдат, немедленнорастворились в густой чаще.

– Как считаешь, лорд Бэйрек, – безмятежно вопросилрыцарь, – не перебить ли эту свору? Их здесь не больше сотни.

– Как-нибудь на досуге нам придётся побеседовать наподобные интересные темы, – кивнул Бэйрек и, оглянувшись, заметил, чтоХеттар успел подъехать поближе.

– Что ж, – вздохнул великан, – думаю, самоевремя решить этот вопрос.

Затянув ремни на щите, он обнажил меч.

– Ну как, Мендореллен? Дадим им возможность исчезнуть,пока не поздно?

– У тебя милосердная душа, лорд Бэйрек, –согласился Мендореллен.

Но тут у изгиба тропинки появилась группа всадников. Ихпредводитель, широкоплечий мужчина, был одет в голубой плащ с серебрянойоторочкой.

Нагрудник! и шлем, выложенные золотом, ослепительноблестели. Горячившийся гнедой жеребец грыз удила, топча копытами влажныелистья, устилавшие землю.

– Превосходно, – кивнул мужчина, подъезжаяближе, – просто превосходно.

Тётя Пол обожгла пришельца ледяным взглядом.

– Неужели легионерам больше нечего делать, как толькоподстерегать мирных путешественников?! – возмутилась она.

– Это мой легион, почтённая дама, – высокомернопроцедил мужчина в голубом плаще, – и выполняет мои приказания. Вижу,принцесса Се'Недра решила ехать с вами.

– Куда и зачем я направляюсь – моё дело, вашасветлость, – надменно ответила Се'Недра, – а вовсе не забота Великогогерцога Кэдора из дома Вордью.

– Ваш отец крайне обеспокоен, принцесса, – началКэдор. – Вся Толнедра ищет вас. Кто эти люди?

Гарион свирепо нахмурился и затряс головой, пытаясьпредостеречь её, но опоздал.